МУДРЫЕ утверждают, что наиболее трудное в жизни так это уяснить себе, что она, то бишь жизнь, имеет цель. Последнее, достижение в деле осмысления этих далеко не тривиальных материй, провозглашает цель и тем самым смысл жизни в самой жизни. То бишь, вне жизни нет ничего такого, что могло бы быть точкой отсчета, Событие, будучи бестелесным эффектом, по природе отличается от телесных масштабом, чем-то, что делает одно явление соизмеримым другому, для нас более понятному, или просто более приемлемым, из каких-то совершенно, чаще всего, непонятных соображений. Отсюда смысл еды в самой еде, смысл чувства в, самом чувстве, смысл мысли в самой мысли. Абсурд и при том полный. Но если вся совокупность нашей, то бишь человеческой активности бессмысленна, то и каждое отдельное действо, столь же лишено какого бы, то не было смысла. Хотя причин, которые его вызывают все эти, почти, что досужие размышления, сами по себе не что иное, как лукавство ума. Мысль бродит вокруг да около, подтаскивая все более изощренные понятия и философии, всевозможных толков и направлений: герменевтика, структурный анализ и т. п. создают замысловатые сооружения, призванные придать устойчивость и значимость нашим повседневным напрягам, которые раньше или позже, приводят нас, немощных к полному опустошению и деградации, как умственной, так и физической, к тотальному отвращению и депрессии.

И вот так тихо и незаметно, пристали мы в тихую гавань, завещанную нам досточтимым. Гаутамой, с его четырьмя благородными истинами об изначальности страдания и путях избавления от оного.

Дивное, все же, существо человек. Какие миры перед ним не высвечивают, какие перспективы не разворачивают, а он цепляется за свои потроха, словно это начало и конец сущего, альфа и омега проявленного и не проявленного. Оказалось более простым выйти в открытый космос, чем вырваться из пленительного обаяния собственного кишечника. А куда денешься, если этот пресловутый потрох единственная реальность, данная нам непосредственно, да и данная то в форме болезненно- сладострастных конвульсий и судорог. Тут особо не размахнешься, нужны средства опосредования, то бишь мышление.
Ну, вот круг и замкнулся. Но чаще всего, так сказать, по жизни, все бесконечное многообразие сущего трансформируется в сладострастные спазмы от пупка и ниже. Сексуальность стала тотальным и чаще всего единственным средством познания сущего. Правда лично мне как-то непонятно, как соотносится к предмету оценки мужская и женская сексуальность, поскольку, как мне кажется, тут как бы имеются некоторые различия. Если и допустить, что мужик и может эректировать на цвет обоев, раз уж они ему сексуальны, то женщины в той же комнате тоже испытают оргазм, или как. А если серьезно, то феминистки, по большому счету правы , утверждая, что мужчины выдрессировали женщин смотреть на себя, то бишь женщин, глазами мужчин. По видимому процесс специализации в сфере половых отношений, точнее, в сфере эротического, пришел к завершению. От человеческого существа, почти как у Свифта, осталось, правда, не ухо, а одна сплошная гениталия. Остается надеяться, что и это тоже пройдет, хотя возникает правда вопрос, что именно не устраивает вашего слугу в таком положении дел. Да тут не то чтобы не устраивает, как-то маловато будет, что ли. Но это дело вкуса и потребностей, хотя с последними не все так просто, как хотелось бы приличному человеку.

В целом можно отметить, что пути нашего беспутства пролегают в священных сферах потребления. Именно потребление, работающее как интерпретатор и функтор, привело нас к пансэксуализму, т. е. к сексу как высшей, а может быть даже, по большому счету, единственной ценности, структуирущей как сознание отдельного индивида, так и общества в целом. Но если развитие наших способностей в потреблении, привело нас в эти края, то почти очевидно, что только оно и может нас отсюда и вывести.
Если кому не по нутру такой принцип упорядочения внутреннего пространства, то можно прослыть человеком странным, не желаемым в приличной компании, что собственно мы и имеем в виду, говоря о возможном развитии дел в этой сфер. И тут становится очевидным, что у нас, сирых, одна дорога к светлому будущему, - максимальное развитие все тех же потребительских возможностей, как в количественном, так и в качественном, измерениях, привeдению их до полного совершенства, до предела. Ибо, только достигнув предела, возможно, говорить о преодолении. По сему, достигая и постигая меру женщины, мужчина, в конце концов - а собственно как же еще - мужчина, приходит к новому качеству - безмерному потреблению.
В этом смысле, следуя старинной американской мечте, мы, без особого напряга, можем пристроить гениталии прямо в автомобиль, что в действительности имеет место и ныне, с той лишь разницей, что ныне эту гениталию еще приходится как- то обхаживать. А так пристроят тебе эту штуку, притом эргономно, где ни будь на щитке или в салоне, по требованию покупателя. По нынешним дням это не такая уж это и виртуальная реальность. Полный сервиз, кнопочку нажал и трахаешься себе как чемпион мира. Гурманы, традиционалисты и прочие извращенцы, конечно, смогут развивать свои потребительские способности, коллекционируя древние формы и ритуалы, доводя их до полного совершенства, то бишь извращения. Как ни как общество равных возможностей.
Да что я все о сексе да, о сексе. Явно, какая либидозная форма между зубов застряла, а язык настырно и надоедливо лезет в остренькое местечко. Пора к психоаналитику или в старый добрый бордель.
Слаб человек, немощен. Единственно, что остается так это потреблять свою немощь точно так же, как сильные потребляют свою мощь. Возможно, где-то здесь начинается рай. А до сего момента пока воспаришь бабочкой на крыльях воображения, приходится уродоваться гусеницей, этаким червячком на полях господних, дабы подкопить деньжат, поскольку вход в рай, конечно же, платный и, по- видимому, еще долго таковым и останется.
Так что путь от существования к сущности как бы и не сократился, если не наоборот. Ибо враг человеческий хитер и коварен и идет проторенной веками дорогой, предлагая взамен все более лакомые кусочки, как бы ничего не требуя взамен, даже такую по нынешним временам никчемность, как душу. Так что бери, потребляй, там, как не будь, сочтемся, свои все-таки люди. Да и то, правда, почти что свои. Просто мрак кромешный.

Три дряхлых как время вороны на белом как призрак снегу. Почти дзен. Толи ваби, толи саби, толи все вместе. Тихая печаль обветшавших вещей. Ветхий, то бишь временной. Время. Иметь время, не иметь времени: Что это за штука такая, не иметь времени. А что имеешь, когда имеешь время. Тени на воде, песок между пальцев.
Ум ищет устойчивости, конечных причин продолжается изрядно поднадоевшая игра, непрестанный перебор изрядно потрепанных временем таблиц. А в конечном итоге мы получаем мир твердых предметов и непроницаемых поверхностей.

Но самое печальное в этой истории то, что таким образом мы оказываемся и вынуждены жить в скучном мире, в котором нам все известно, все обусловлено. В конечном результате скучища пренеприличнейшая. Необратимость следования последующего из предыдущего, причинно - следственная обусловленность. Но чья это обусловленность, мира предметов или нашего способа восприятия. А если это обусловленность восприятия то чем оно, последнее, обусловлено. Не мудрствуя, лукаво согласимся с тем, что восприятие обусловлено языком, мышлением. В конечном итоге получается, что человек разворачивает себя в теле языка. Думается что язык, это последняя и, скорее всего, единственная реальность, с которой имеет дело человек.
Кроме того, то, что мы видим как ряды взаимосвязанных последовательных событий, то есть наступающих след в след, каким бы то странным это не казалось, но эта последовательность задается синтаксисом языка. Ну и что теперь будет, как жить то после всего этого.

В полутемном коридоре бывшего конторского здания мы, вместе с как бы самураем, по ихнему кажется рекин, обсуждаем нюансы торговли продуктами питания в далеком от культурных центров, да и самой культуры, городишке, уютно примостившемуся на берегу несравненной реки Лены, подобно котенку на коленях беременной женщины. Промышленность коллапсирует, народ без денег, контролирующие органы вгрызаются в живую печень, Боря уволил все правительство к долбаной маме. Тьма Египетская. В конце концов, разговор приводит себя к тому, к чему он всегда себя приводит, то бишь к женщине. Женщины как бы самурая как бы жалели, чего не скажешь о рекине. Но как говорится и на старуху бывает проруха. Как бы влюбился самурай, как мне показалось, в некую последовательность, ряд невыразительных, лишенных индивидуального различия, лиц. Во всяком случае , лично мне не удавалось как то индивидуализировать какое либо из проплывающего передо мною многообразия . Влюбился самурай как хрен знает что . Ох , любовь , любовь . Сколько дров наломано, сколько огородов горожено, просто хренова куча. И каким это образом такая никчемная штучка, просто легкий вздох на ветру, оказывается в конечном итоге более реальным, чем это небо и эти горы. Это реальность боли, то, что возвращает нас сюда и погружает в сейчас.
В этом любовь сродни смерти. Мы как бы умираем в том, другом, но, чаще всего, к большому нашему огорчению, тот, другой, существо свободное и его, в конечном итоге, как-то очень не очень трогают наши конвульсии. Вот тут то и начинаешь догонять, почему Жан-Поль определил , что другой - это ад . Просто кошмар и мрак кромешный . А поскольку , как известно , любовь зла и в основном и чаще всего дело приходится иметь с козлами или козлицами, то уж лучше глаза б мои не видели, а уши не слышали.

Закаленный в бесконечных битвах дух как бы самурая не может смириться со столь вопиющим не соответствием сущего должному, состоящем в том, что существо, чьи достоинства прозреваются, лишь в глубоком галлюциногенном обмороке, в котором собственно и имел счастье пребывать мой товарищ по борьбе, гнет его, без всякого зазрения, просто в бараний рог, даже не прикладывая для этого никаких усилий, просто самим фактом своего довольно таки сомнительного наличия. Сомнительного поскольку то, что наличествовало и то, что предполагалось быть, в действительности явно между собой никак не соотносилось. Для любого маломальского мужика тут полная засада. Еще древние греки обламывались на этом деле, пытаясь по детски упрятать " свет своего сердца" куда-нибудь за заборчик, да еще собачек туда запустить. Мы с большим вдохновением признаем право на свободу чужим женщинам, но когда дело касается моей, то тут уж она собственная и я тут скорее рабовладелец, чем философ. Мудрость мудростью, а баба бабой, и табачок врозь. Но они -то, как бы и не спрашивают моего согласия вообще на что-либо и тем паче на свободу, которую все мы получили от вышестоящего начальства, знать бы, хотя на кой хрен мне эта с позволения сказать радость, а тем более ее. Тем более что у мужика свобода начинается в том месте, где он берет ответственность за свою судьбу в свои, какие не есть, руки. Свобода женщины скорее в том чтобы ответственность свалить на мужика, но это конечно в первом приближении. Что в действительности варится в этих прелестных головках, скорее всего, неведомо и самим носителям этих прелестей. Но ведь что-то же варится, черт их побери. Но согласитесь, что невероятно сложно, почти что невозможно, признаться в том, что сам козел, сам виноват. Вообще- то вся эта кухня варится в местах далеких от понимания. Тут скорее судороги, как у проснувшегося в гробу. Теснота, мрак и никакой надежды. Вот и мечется судорожно, от полного офигения, уязвленный в самые сокровенные места дух как бы самурая. Тычется, словно щенок в сиську, в бесплодные измышления, пытаясь вернуть себе былую славу и уверенность. Но, увы, все суета и томление духа. Это надо пережить , как заразу , чуму, с температурой , рвотой и кровавым поносом , что бы в конце всего этого кошмара выйти истощавшим , наголо стриженым , в каком то больничном тряпье из душного мрака высокого чувства этой сраной любви, и прищурившись, на наконец-то появившееся солнце, выдавить из себя, болезненно улыбаясь - а жизнь то продолжается, мать ее.

После всех этих хождений по мукам не лишним было бы уяснить себе, а на кой хрен все это мне нужно. Для чего, в конце концов, нужна жена, женщина. В первом приближении оно как бы даже очевидно. Но после первого приближения, то бишь близости возникает как бы вопрос, а что дальше. А дальше все тот же мрак и томление духа. Да бог с ними, со страстями африканскими. Вот если сесть в самолетку, да лететь так часиков шесть, а то и семь, то вполне возможно попасть в места довольно таки приличные.

Лица лицами, а мухтуйский налет въедается в кожу покруче угольной пыли, не смывается падло, как ты его не три. Это как в джазе. Все понимают, был ли в этом исполнении свинг, но никто не может толком определить, что это такое. Так и здесь . На великой Руси матерятся даже немые и водку пьют с младенчества . Но все эти, по существу, заурядные действа в этих краях имеют в себе нечто роковое, неотвратимое. Упьется местный организм ядовитой катанкой до полного оргазма, а кругом мрак, тайга, волки воют. Дальнейшее не поддается прогнозу.
Может в этой непредсказуемости и таится тот специфический аромат, особая аура, которую мы и окрестили мухтуйским налетом. Непредсказуемость она и в Африке непредсказуема, но рвануть на КАМАЗе, который уже на ладан дышит без напарника в лютый 50 - 60 градусный мороз, куда то к берегам Ледовитого океана, по тундре, где ни дорог, ни человека на тысячу километров, это я вам доложу уже что-то. Но носителем специфически мухтуйского является, как это и должно быть, конечно, женщина. В этом месте приличному человеку предпочтительнее, мягко говоря, заткнутся. Скучища пренепреличнейшая. Достоевщина на этом фоне просто интеллигентские сопли. Швыряет нас, немощных, от страстей африканским к страстям таежным. Но как тут быть бесстрастным, скажите на милость. Страсти по человеку.

Мрачновато как-то получается. Народ томится, и без тебя, мол, тошно. Опять на Жан-Поля набрели. Не одни все же горе мыкаем. Мелочь, а приятно. Сдается мне в этом месте, что не остается нам сирым ничего иного как срочно повзрослеть. Говорят что человек единственное в мире существо являющееся жертвой своего собственного детства, в том смысле, что проживает жизнь свою в том же детском, инфантильном состоянии. А в чем она эта взрослость, хотелось бы знать. Может знать себя как знающего. Скорее речь идет о постижении, имея в виду, что речь идет не о некоем конечном результате, о котором можно было бы провозгласить " я знаю", Речь идет о постижении в смысле настигать, преследовать, идти по следу. Преследовать себя как познающего себя. Познавать себя в первом приближении это вскрытие и реализация наших потенций, деланье их реальными. Возможно, именно на этом пути мы приходим к своей человеческой реальности, становимся, так сказать реальными людьми, или если нам насказано повезет мы, в конце концов, станем ветром. Будучи взрослыми, мы становимся способными к пониманию, то есть способными развернуть фигуры смыслов и значений в сфере ценностей, которые задают топику и экономику внутреннего пространства, упорядочняя тот первичный хаос, о котором не возможно сказать внутреннее это или внешнее, как и невозможно приписать этому качество бытийствования. Но откуда мужчине знать, что такое женщина. Мужчина не меняется. Телесно он остается тем же, чем он был до близости. Истинная женщина перед каждой близостью - девственница, после каждой близости - мать. Так и возможно определить ее женственность. Необходимо большое терпение и сила чтобы вести разговор, не сбиваясь на болтовню и тем самым секс и эти сила и терпение которые делают возможным разговор как последовательную манифестацию смыслов и значений и тем самым, создавая возможность любви. Необходимо глубокое понимание чтобы уяснить себе. Что нет более высокой задачи для мужчины как постижение, которое, конечно же, конструктивно, женщины в женщине, ибо именно, а этой точке огромной Вселенной пересекаются мои свобода и обусловленность, воля и безволие, страх, зависть, гнев, радость, да все что мы имеем и чем, в конце концов, мы и являемся. Но только лишь постигнув эту муку и восторг, мы становимся способными уловить те далекие отсветы, которые и делают возможными жизнь и все что с ней.

И вот мы стоим у причала. Товарищи по борьбе, так сказать партайгеноссе, покидают заснеженные просторы дна Ойкумены. Их суровые лица командировочных отсвечивают печаль расставания и глубочайшее многодневное похмелье. Ох, и тяжела ноша мужчины выскользнувшего из-под опеки и бдительного глаза сожительницы, мир ее памяти. Чувство реальности исчезает просто таки бесследно, как только двери перелистывают страницу и ты опять свободный и счастливый, раскрывающимися перед твоим алчущим взором сладострастными возможностями выходишь в уже почти забытый мир, в котором дозволено столь многое и где ты опять, как и в те, уже почти, что бесконечно далекие времена наивен и бодр, и все женщины твои, и никто тебя не будет доставать, придешь ли ты под утро и вообще никому до тебя никакого дела. Почти что счастье, если б не финансы и похмелье. И вот уже шумит застолье, радостно подвизгивают подвыпившие дамы, бьется посуда, мужчины выясняют отношения. Все такое близкое, родное. Просто миг постижения.

Изрядно поддатые, но полные надежд уходят счастливчики с добычей, хотя по большому счету трудно определится, кто есть ху, то бишь кто кого, да и какая, в конце концов, разница, все равно ведь все остаются при своих интересах. А интересов тут прямо хренова куча. Подножку и на раскладушку .

На третий - четвертый день нечеловеческого напряга, полу привидения, полу зомби, с глубоко запавшими глазами и вытянувшимися лицами, сидя за обеденным столом с консервами и луком, мужики с ужасом вспоминают, что нынче к вечеру как бы договорились с дамами на вечерний раут. Но несколько рюмок катанки и глаза снова вспыхивают прометеевским огнем, доброе, светлое, вечное взметается подобно флагу и мужчины, ведут себя на распятие в нежных объятиях боевых подруг, которым все эти подвиги как бы и на пользу и никакой тебе усталости, - свежи и чисты, словно монастырские лилии. Но все проходит под луной, и на горизонте все четче прорисовываются родимые пенаты и появляются не тривиальные вопросы по микробиологии, гигиене проделанной работы и будущей семейной жизни. Зная, что город пережил почти, что микробиологическую атаку на уровне половых органов, мужчины серьезно обеспокоены достигнутыми результатами, которые еще как бы могут и не проявится, а объяснить жене, что на севере венерические заболевания передаются капельным путем во время чихания удается далеко не каждому. Последние часы перед вылетом в любимые объятия проходят в интенсивных изысканиях показаний и убедительных отмазок. Изрядно потрепанные и в мрачных предчувствиях мужчины грузно сходят к автомобилю и вот мы уже у причала, и ветер странствий возвращает исстрадавшимся душам веру в будущее.

Мы прощаемся, то бишь прощаем друг другу все прегрешения, чаянные и не чаянные, и время перелистывает страницу, и другие дороги и другие лица приходят из не проявленного, чтобы коснутся души и оставить свой след , свой штрих на очередной странице жизни.

Говорят, путь начинается с ошибок. Полные благочестивого рвения энтузиасты, одержимые в принципе правильной идеей чистоты, и тут уместно отметить точность определения что зло - это ущербная идея, принимаются всячески истязать тело и все что иже с ним, надуманной дисциплиной, сумасбродными диетами и прочими оздоровительными предприятиями которых нынче просто не меряно. Эти мичуринские идеи приводят к тому к чему и должны привести, т.е. к нравственному и физическому уродству. Это путь перетянутой струны и посему она толи рвется, что чаще всего и происходит, или визжит резко и неприятно. Недаром Шри Раджнеш как всегда тонко и глубоко подметил, что святой подобен больному пальцу. всегда на виду и требует внимания, Нелепо болтающаяся ненатянутая струна достойна не меньшего сожаления, хотя человек такого образа жизни ,а таких подавляющее большинство , не так надоедлив , но в последнее время , может быть агрессивным , когда дело касается . как ему кажется , его святого права на то чтобы сделать из своей жизни кучу дерьма. И тут мы в очередной раз натыкаемся на идеологию потребления , которая , по-видимому , в ближайшее время станет единственной и всеобщей религией человекообразных . И все таки , насколько и перед кем я вправе или не в праве испохабить свою личную жизнь , По-видимому вопрос тут в том, на сколько она действительно личная т.е. касается только меня. Совершенно очевидно, что не возможно жить и не касаться других тем или иным образом. Даже укрывшись на необитаемом острове или повесившись на коньке родимого дома, мы все равно затрагиваем несметное количество народу, в определенном смысле все человечество, "существующее как оно существует и не существующее как оно не существует". Хотя подобного рода утверждения и набили оскому, но приходится все же согласится, что все мы являем собой единый организм, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Интересно, а клетка гениталии знает, что такое секс, или она просто таскает, перекачивает, ассимилирует и диссимулирует. А когда президент писает, знает ли он что, в этом действе тоже вершится большая политика. Президент, скорее всего, догоняет, раз он уж президент. Насколько клетка способна к самопознанию, вопрос, однако непростой. Если листик дерева знает что он дерево, а не просто нечто пришедшее отцвести и умереть, то это уже как бы другое качество самореализации. Как бы мы не отмазывались от ответственности за свою жизнь перед другими и перед собой за гнилой базар придется ответить. Да и отвечаем, самой жизнью, какая она есть и отвечаем. Тщательной дисциплиной ума, манипулированием ментальной материей и транс мутацией эмоций определяется проявление, Мое присутствие мне видится странным, В самой же странности, в самом ее средоточии притаилась отстраненность. Я отстранен от своего присутствия. Странность лишенного своей сути присутствия , подобна в своей темпоральности неторопливому опаданию осеннего дождя в сумерках , когда лишь далекий собачий лай свидетельствует жизни . Я отстраненно опадаю из своей странности в устраненность , ощущая Сартровскую тошноту замешанную на российской тоске, переживаю заброшенность своего странного присутствия тотальной судорогой всей моей органики, подобно горькому похмелью, напряженно всматриваясь в дождливую осень, в остывшее, т.е. ставшее постылым лето. Подобно и старость - остывшая жизнь, скучна и назойлива, как постылая жена с которой ни жить ни бросить - одна маята. Так и маячит посреди моросящей безысходности осени опостывшая жизнь, устраненная от самой своей сути, которая и была то всего лишь странностью в этом нечеловеческом великолепии осенней темпоральности Уже который день птицы летят на Юг. Небо дивной синевы, высокое и холодное. Боль сопутствует любому разрушению формы. Разрушается лето и это боль, уходит женщина и это тоже боль. Терпят крушение идеалы. Прошлое не уходит, оно рушится. Танец Шивы. Мы в отчаянии пытаемся удержать милые нашему сердцу вещи и лица. Увы, все уходит. Тень на воде, песок между пальцев . Неужели действительно уходит все, и нет ничего устойчивого, постоянного. Я нынешний, и тот, кто начинал эти труды, наивный и полный надежд, неужели это один и тот же человек. А если нет, то, сколько их, ведь и вечером я не тот же что утром. Не мир несу я вам, а меч. Особенно замечательна жизнь (кстати, заметка, зарубка явно соотносятся с ударом меча или чего-то в этом роде), после хорошей драки, а так она незаметная, на ней нет меток, она не отмечена зарубками и шрамами интенсивной личной жизни, в сфере личностных отношений. Строго говоря, только личная и есть жизнь, остальное просто органика. Топика и экономика личной жизни, то бишь пространства, инвестиции и контр инвестиции. Если мы по премся, вслед за великими , во всю эту галиматью относительно подсознания , Эго , и Супер эго то век нам воли не видать, На этих путях пропадом пропало столько народу , что все вместе взятые войны просто царапина на детской заднице с которой по досточтимому Зигмунду и начинается моя, (то бишь скорее его) личная история, или точнее, история моей проблемы которая, согласно его Зигмунда прозрениям состоит в том, что приход в мир знаменуется осознанием просто потрясающего факта, что некоторое время я был просто и только ртом, потом ртом с задницей, а в дальнейшем ко всему этому богачеству пришпандорили еще и гениталии, после чего просто никакой жизни не стало. А тут еще все четче стало, прорезается подозрение постепенно переходящее в ужасную невыносимую уверенность, что всеми этими потрясающими вещами обладают не только твои родители, которых ты просто ненавидишь за такое предательство, но и вся ненавистная округа просто не отходит от всех этих прелестей, постоянно демонстрируя, их друг другу и всему окружению. Далее как это и должно быть в приличном обществе идут сравнение, оценка, то бишь цена, и товарно - денежный обмен. Тут то и начинаются пресловутые топика с экономикой, инвестиции и контр инвестиции. За все приходится платить, все чего ни будь да стоит. Здесь речь идет как бы не совсем о купле - продаже. Инвестирование предполагает анализ и планирование. Чтобы желаемые отношения имели место быть, я вкладываю в это дело имеющиеся в моем расположении ценности - ум, толерантность, терпение, труд, деньги, если все это, конечно, имеет хождение на местном рынке. Я выстраиваю свое дело, дружбу, любовь, ненависть, хотя по большому счету это не мое дело, это некая реалия, нечто подобное огню, который горит до тех пор, пока ты на него работаешь. Принадлежит ли огонь тебе или ты принадлежишь ему вопрос диалектический. Точно так же с женой, любимой, другом. А если я вкладываю в это дело свое гипертрофированное чувство собственной значимости, свои так горячо любимые потребности и привычки и требую взамен уважения и любви, Тогда я полное дерьмо, как и вся моя дерьмовая жизнь. Одна сплошная вонь. Но где взять силы чтобы не требовать и даже не ожидать от другого ничего взамен ведь, казалось бы , я столько для него делаю. Не делай. А ведь очень хочется, - заплатил и получай по полной программе, Можно и так, но это противно для коллектива. Получается что самообладание - это единственное чем я могу реально обладать, да еще при этом эта пресловутая самость так и норовит дернуть в самостоятельность, оставив меня побоку со всеми моими потрохами. Ох не ладно что-то в королевстве Датском. Нынче на улице дивный праздник солидарности трудящихся. В сложившейся ситуации поголовной безработицы трудящим не просто солидарны, им почерному завидуют не трудящиеся. Все эти наши празднества напрочь лишились, какого бы то ни было, содержания. Было бы гораздо честнее высчитать необходимое народу количество дней в году для мистерий и в календаре просто отмечать красными заглавными - ПРАЗДНИК. А тему для тостов тамада подберет сам исходя из ситуации и контингента. Все больше органики и все меньше благости. Чисто личное. Ушел из жизни мой младший брат. Я узнал об этом, спустя три месяца. Странное смешанное чувство. Как бы облегчения что ли. Можно ли считать что жизнь, какая бы там она не была, была напрасной, бессмысленной, пустой. Все же хочется думать, что через каждую человеческую жизнь дух напряженно всматривается в себя, ищет себя, приходит к себе. Каждый из нас живущих прозревает раньше или позже, чаще или реже, восторг и ярость, отчаяние и надежду, и дивный свет и тьму кромешную. И это и есть путь духа к себе, через всю эту грязь и вонь, через насилие, нравственное уродство и дикость, Путь, который не может быть, и никогда не был простым и легким. По-видимому иссякают силы причинившие здешнее мое пре - бывание . Теряется свежесть ума и острота восприятия , Многое повторяется, становится скучным и ненужным. Слишком замкнутое пространство, слишком ограниченный круг людей. Все узнаваемо , все предсказуемо . Хотя, как известно , мир внешний есть отображение мира внутреннего . Видно что то не то в личной жизни . Интересно , что это за штука такая , жизнь личности .Стремление к доброму , светлому , вечному. А почему бы и нет , "Внимание мыслителя , фокусированное на ментальном плане , делает осуществление его мыслей непоколебимым и неизбежным ,а действие на физическом плане неотразимым и могучим ."Приходится согласится, что действительно потеряна четкая направленность внутренней работы. Проблемы практически исчезли из поля зрения, ум лениво и невыразительно слоняется среди не связанных, урывочных, пошлых фраз. Астрал одеревенел, зафиксировавшись на каком то мутном, болезненном в своей бестолковости, влечении. Полная внутриутробная муть, полное офигение духа. Как бы пора на юг. Высокие небеса, дальние дали. Там ветры бегут, по дорогам пыля. Правда пыли и здесь хватает. Но ветры совсем не те, как и дальние дали не туды, а небо вообще на крышку унитаза смахивает, если на нее изнутри смотреть. Во что только судьба не пихает человека, просто диву даешься. Но как учат мудрые двинемся от формы - к жизни , от материи - к сознанию , от потребления - к любви , от ума - к душе . А проводником и учителем возьмем смерть . От формы - к жизни. Получается, что мы реализуем себя формально, наша реальность формальна, то бишь поверхностна Мы как бы движемся (извиняюсь за трюизм) по волнам жизни не признавая той глубины, которая своим глубинным давлением и делает возможной ту поверхность, на которой мы поверхностны. Но если обратиться все таки к глубинам, то как нам кажется, наиболее глубокое до чего мы можем дотянутся своим вопрошанием - это , несомненно время. Время как глубина видится нам как-то глубинное давление, которое выталкивает из пространства сущее, то бишь являет нам мир, в его видимом аспекте, как кажимость. Другими словами, время - это та сила, которая творит мир, точнее сотворяет его из не проявленного, т.е. безвременья. Человек как существо сопричастное творению "ибо он стал как мы " или другими словами являет собой образ и подобие божье, обладает своим личным временем и, тем самым и личной силой, силой творить свой личный мир. В этом смысле не без интересно проследить , что личное время является и высшей ценностью, а, может быть , и единственной ценностью. Опять топика и экономика личной жизни. В экономике это просто очевидно, что работодателю я продаю свое личное время, наполненное моим знанием, скажем как бухгалтера. Я продал свое личное время и как личность принадлежу купившему. Он волен использовать мою способность творения в нужном ему направлении и я сотворяю , скажем , годовой баланс . Когда я использую проданное время для каких либо других целей я просто ворую чужие деньги . По сему , когда меня наказывают за опоздание на работу , то , по существу , меня наказывают за воровство .