назад
В поисках реальностиВ песнях Абрярова все, казалось бы, реально: подробности, звуки, и вместе с тем ощущение такое, что все это -— небытие. Он поет о своем детстве, об отце -— все соткано из живых клеточек: вот санки, вот стакан горячего питья, зимнее утро, просыпаться не хочется. .. Все знакомо, а ощущение такое, что все призрачно, отец -— призрак, и говорит о нем Абряров, как об умершем.Вот песня о войне: то ли сон, то ли мечта о той реальности, в которой он не был, а, наверное, мог бы быть... Снова совмещение сегодняшнего бытия с небытием. Откуда в нем эта раздвоенность? Что это за драма? А драму я в песнях Шамиля Абрярова ощущаю очень сильно. Вот он поет: «Молчи. Они тебя воруют...» -— вроде бы извечный мотив, любовный «шлягер». Но нет, все не так, все воспринимается иначе: почва у современного человека уходит из-под ног, и невозможно определить границы своей личности, все чужое, все «всехнее», все растрачено, раскрадено, ничего не удержишь... И вроде бы все то, что видишь, существует, все то, среди чего живешь, реально, но вместе с тем чувствуешь, что это какой-то полубред, это не может быть реальностью... В этой реальности окликаешься, как в зачарованном лесу. Полусон, полуявь, полубред -— вот ощущение жизни современного человека, и его точно, сильно выражают песни Шамиля Абрярова. Я из совершенно другого поколения, я вырос в другой атмосфере, у нас не было и не могло быть таких песен. У нас были Визбор, Городницкий, Окуджава, затем Высоцкий. Ясность полная. Неслыханная ясность: ясность мелодии, текста, ясность душ, иллюзий, разочарований, злобы даже. Мое поколение -— поколение людей, поверивших в мечту. Нынешние верить не хотят ни на слово, ни на ощупь даже, и я понимаю их. Понимаю драму людей, которым тычут в нос их благополучием, а они кожей ощущают неблагопо-лучность своего бытия, и откуда ждать обвала, удара, катастрофы -— непонятно. Отсюда и эта нервность, которая для Абрярова очень характерна, отсюда уход в ирреальное, в сон, отсюда хрупкость душ, да и вообще вся странная, причудливая, дрожащим хрусталем пульсирующая современная мелодика. И отсюда яростное: прикрыть хрупкое! Я это совмещение хрупкости и ярости ловлю и в других, оно в песнях Гребенщикова, оно даже в песнях на стихи хрестоматийные, ясные, как, скажем, в некоторых песенных исполнениях Тряпкина или Рубцова. Этот жанр ничего общего с жанрами КСП 50—60-х годов не имеет. Невозможно эту песню подхватывать у костра, петь хором, да и незачем -— ничего духоподъемного, элегического, лирического в ней нет. Я бы сравнил песни Абрярова с народными. Они аранжированы, как речитатив. Стихи не болтливые, но, как и у безутешных народных плакальщиц, одна тема варьируется в них многократно. Это поразительное соприкосновение современного интеллигентного сознания с глубинной народной традицией. Здесь-то и возникает та грань сна и яви, которая так характерна для песен Абрярова. Поиски смысла, и ежесекундная готовность не найти, и искать снова. Лев Аннинский. |