на просвет
День начинается
не со звонка будильника,
А с судорог поймать
соскальзывающий в небытие --
Как в реанимации
отделения родильного --
Сон,
случайно открывший тебе
имя твое.
Страшно глаза открыть
и обнаружить все ту же
Неуместность вещей,
униженно прячущих боль,
Узел себя,
затягиваемый все туже
Отскакивающим взглядом,
уставшим скользить вдоль.
Голос еще звучит,
но избыточна жизнь персонажа,
Получившего в лишних подробностях
свойство влиять на сюжет.
Поздно разгадывать притчу,
когда очевидна пропажа,
Тем более --
что-то успеть записать на манжет.
Смотри на просвет --
возможно, удастся увидеть
Какой-то забытый,
потерянный в спешке ответ,
Тем более, если уж нечем
задеть и обидеть,
Можно,
не отвлекаясь,
смотреть на просвет.
из цикла
* Времена суток *
ночь. утро.
Зажигают сигареты.
Тихо двери открывают.
Не спросясь выходят.
Навзничь
небо падает на лица.
Воздух дышит теплым домом.
Густо капают цикады.
Кто-то движет их телами.
Ночь стоит,
не шевелится.
Ты спроси у них совета, --
может быть они расскажут,
Как листом дрожать на ветке,
прорастать в лесу травою.
Вдоль по шелковому полю
шелестит ночная птица.
Родниковые ключицы
наполняются водою.
Ты спроси у них дорогу, --
может быть, они покажут,
Может быть, они не слышат
дребезжащие длинноты.
Лебедь белый перья чистит.
Пруд стеклянный серебрится.
Время кончилось,
и длится
только звук последней ноты.
Возвращаются обратно
предрассветной легкой тенью.
Посторонние предметы
в серой дымке проступают.
Воздух свеж.
Зрачок прозрачен.
Утро птичье горло чистит.
Где-то в поле кокон рвется.
В воздух бабочка взлетает.
потерян в траве
Я потерян в траве.
Все высоко и близко.
На белых мохнатых цветках
Зеленая тусклость металла --
Жук-бронзовик -- фрагмент
Бесконечного " в о т ",
Дыра во вселенной,
Точнее,
Пуговица мира --
Можно взять на ладонь.
Густо пахнут цветы.
Воздух исчеркан насквозь
Трассирующими пулями цикад
И полоумных кузнечиков.
служенье архитектуре
М.А.
Рискуют руки
соблазном подставленных щек.
Рисуют губы
племя иных богов.
Рискует тело
расти молодым плющом, --
Время
таянья снегов.
Два несчастья --
это уже сверх, --
Превращенье шмелей
в цветы.
Но --
так долго глядеть поверх,
Чтобы
все заслонило "ты"!?
Превращен лик
В медальон на груди.
Претворен страх
В уголки влажных глаз.
Дважды-я -- это Бог,
Дважды-ты -- это Ты.
Но земля
Подо льдом
Ждет тепла
Дважды-нас.
Слышать
зов истонченных "Я",
Видеть
руки, держащие цепь, --
Ах,
оставьте, оставьте, друзья.
Это --
волки выходят в степь.
Твоим попеченьем, истершим асфальт городов без названья,
Моим изумленьем, плетущим следы непонятной фактуры,
Тот мальчик строил дома из сырых кирпичей мирозданья.
Но --
бескорыстно служенье Архитектуре.
молчи...
Молчи. Они тебя воруют.
Любое слово, жест, движенье
Запомнят и найдут значенье.
Молчи. Они тебя крадут.
Молчи. Они тебя воруют,
Крадут тебя на каждом шаге,
Чтоб приколоть к листу бумаги
Пыльцу твоих прозрачных крыл.
Так, бабочку поймав в ладони,
Держал за крылья, чтоб не ранить,
И, разглядев, не смог заставить
Взлететь, подбрасывая вверх.
Молчи, пока еще не прожит,
Пока не пойман, не отмечен,
Покуда носят эти плечи
Ненужный дар -- узор крыла.
тонкий слой
Чем дольше так живу нелепо,
Тем все нелепей понимать,
Что горсть воды и корку хлеба
Могу любить, как благодать,
Что ком земли, в ладонях смятый,
И есть -- тот тонкий слой, -- на нем
Растет щавель, лопух и мята,
И я в него уйду потом.
Догадыванье -- слух глухого.
Домысливанье -- взор слепца.
Со мною не было такого,
Чтоб все понятно, до конца, --
Едва сдираешь оболочку,
Присмотришься -- под ней еще...
Я разучился ставить точку,
А многоточия не в счет.
Очнусь. Замру как посторонний.
Прислушаюсь -- такая тишь.
Под утро -- карканье вороны,
А ночью -- звезды между крыш
молчание природы
О чем говорит мне трава?
О чем говорит непогода?
Не выльется это в слова,
Нет смысла в молчаньи природы.
Я мог бы поддаться ей вновь
И в ней раствориться как прежде,
И стал бы я звуком ручьев
В холодной журчащей одежде,
И был бы я с деревом слит,
С шершавою этой корою,
С дрожащею этой листвою,
Движением ветра обвит.
Я мог бы поддаться ей вновь,
Как в том остановленном детстве,
Когда было некуда деться
От запахов, звуков и снов.
Но что мне расскажет она?
И что будет нового в этом?
Каким неожиданным светом
Наполнится жизнь для меня?
Я, может быть, стану спокойней,
И может быть, стану мудрей,
Когда мои ноги, как корни,
Недолго побудут в земле?
И снова пройду по дорожкам,
Которые вытоптал сам,
Забуду свою осторожность
И стану доверчивей к снам?
Я, может быть, многое вспомню,
Что память устала хранить...
Хоть многое можно дополнить,
Нельзя ничего изменить.
на самом волнующем месте
Попробовать в памяти восстановить
Бесспорную правду былого,
Попробовать линии соединить,
Все снова прожить слово в слово...
Пройти все сначала... Но разве дано
Прожившему малую долю
Увидеть всю жизнь свою, словно в кино,
Не корчась от судорог боли?
Бесстрастным свидетелем быть своему
Рожденью и грехопаденью,
Мучительным коликам жизни, всему,
Что было моим появленьем?
Распутать клубок, именуемый "Я" --
Вот, разве, гадать по созвездьям...
Но кончится лента, оборванная
На самом волнующем месте.
...Но дело не в этом, я вовсе не жду
Пророчеств о жизни грядущей --
Я чувствую острую злую нужду
В себе, как живущий -- в живущем.
Восток
Какая дикая восточность
Вскипает у меня в крови?
Каким нечаянным проклятьем
Мой предок душу отравил?
Полукрещеный землепашец,
Наивный бог-сафьянодел,
Века проскальзывали мимо,
Не изменяя твой удел.
Коней монголы мыли в Каме --
Она не прекращала течь.
Гортанным клекотом кочевья
Твою не исказило речь. --
Что ей века? -- Проходят мимо.
Не широка, не глубока,
Течет река неторопливо,
Слетает слово с языка.
Что память? -- Сказок бредень старый...
Когда тебя чужой язык
Нескладным именем "татарин"
Нарек -- ты к этому привык.
Ты жив работой и дремотой,
Цветком, натруженной рукой,
Негромкой песней пятистопной,
Лукавым смехом и тоской.
Мне внятен твой журчащий почерк,
Узор платка и вырез губ,
Румяных лиц косящий очерк,
Изгиб реки, шершавый сруб.
А бабушка Коран читала,
Арабской клинописи вязь
Она как-будто понимала,
Жила, ругаясь и молясь.
...Восток, восток, тугая жила,
Латунных солнц тягучий свет --
Кому молитвы возносила?
Какой ждала на них ответ?
А я... в иных хожу пределах,
Гляжу в иные времена,
Но как внезапно попадаю
В твои степные стремена!
И это будет вечно сниться,
И невозможно разрешить...
Лети, степнаякобылица,
Со дна отравленной души.
платоническое
Спи, клубничка, белошвея,
Ласковый сурок,
Повяжу тебе на шею
Шелковый платок,
Затяну его так нежно -
Даже не вздохнешь,
И из этой тьмы кромешной
Наконец уйдешь.
Чем страдать в подлунном мире
От плохих людей,
Лучше духом быть в эфире
Средь простых идей.
прохожий
Каждый вечер выходит из дома больной, зачумлненый прохожий,
Как увечный бредет по асфальту, на темную птицу похожий,
Обнимая пустыми руками тугой, неуступчивый воздух,
Отражая усталым зрачком безвозвратно упавшие звезды.
Он играет в шальную игру -- победителя ждут на перроне.
Набирает очки по утру, по ночам онемев от погони.
Головой упирается в небо, сверяясь с землею наощупь,
Будто стрелки искал на часах, а попал на базарную площадь.
Что-то ищет, подпасок, беглец, убегая от собственной тени.
Чьих-то участей замкнутый круг, дальних рук огневое сплетенье.
Лихорадочно мнет материал -- расползается ткань на кусочки.
Вот и все.
Что еще рассказать?
Где поставить коварную точку?
|
