“Ядерные сны” - часто упоминающийся тип, (название условно, дано, кажется, американскими психологами, и охватывает все сны апокалиптического содержания), делится на две категории:
1) когда нечто происходит и наблюдается (зрелище на небе)
2) не наблюдается, но известно.
Второй тип связан с ощущением истекающего срока, оставшегося до конца времени. Тонущий корабль, заминированное здание, радиация, яд и т.д. Приговор.
1-я категория смежна снам про грозу, смерч, ураган, которые сами по себе не всегда являются снами этого типа.
В детстве часто повторялся образ:
вижу стремительно приближающуюся грозовую тучу, панический ужас, хочу спрятаться.
Это не “сон-катастрофа”, но “родственный” ему тип “сильного” сна. Сюда же относятся и все “небесные зрелища”, например “второе солнце” - образ, порождаемый сном на грани люци.дности.
Некоторым снятся дирижабли, величественные монгольфьеры, летающие тарелки с иероглифами на борту, - всё это тоже облики силы, но со своим оттенком “летания”, они смежны также “снам с полётами”.
“Второе солнце”:
Чаще - у подростков и при спонтанных ОС.
При обнаружении очередного солнца качество сознания сна меняется.
Чтобы увидеть второе, сначала нужно первое. Феномен "второго солнца" начинается просто с солнца во сне. Но и само по себе солнце - не частый в снах облик силы. Сила принимает облики расстояния, пространственного движения или света.
После появления солнца в снах они становятся ярче, освещённее.
В снах-катастрофах от солнца (или луны, - в зависимости от уровня “световой силы” снов) часто откалываются куски, грозя упасть на Землю. Это странный мотив, он у многих встречается и я не могу понять, что за ним скрыто (у меня не было).
Возможно, связано с угрозоё нарушения целостности при переходе на новый энергетический (возрастной, например) уровень. Включение в своё состав новой силы требует новой целостности
Еще одна гипотеза: параллельность глаз. Толей отмечал, что днем соединение двух больших пальцев вытянутых рук в один способствует LD, а это - установка параллельного взгляда, как при рассматривании "магических картинок" и при смотрении вдаль, на горизонт, звезды, луну. При люцидных снах, как и при медитации, глаза смотрят параллельно. Увидеть солнце во сне, смотреть на горизонт - как бы факторы люцидности, знаки присутствия силы осознания, хотя никакой гарантии осознанности в них, конечно, нет, (солнце как целостность на достаточно высоком уровне силы часто снится женщинам в период беременности).
Грозовые сны связаны со снами о ВЕТРЕ и ЗЕМЛЕТРЯСЕНИИ .
Видеть несущуюся тучу или завихрения облаков - как бы “сила вдали”, а ощущать ветер - это уже соприкосновение с силой. Поскольку она не интегрирована, она как бы “чужая”, ветер может не только пугать, но и, если существующая целостность не готова интегрировать силу, утомлять.
(Ветер наяву тоже - только образ СИЛЫ, внешней по отношению к "ординарной реальности" так же, как ВЕТЕР ВО СНЕ является внешним по отношению к миру сна, ВЕТРОМ ИЗВНЕ, - приход СИЛЫ, неосвоенной сновидцем, одновременно его и не его.
По опыту - позитивной чаще, чем столь же неосвоенная сила катастроф, например, сила, облекаемая в СВЕТ ВЫЗЫВАЮЩИХ ПАНИКУ НЕБЕСНЫХ ОБЪЕКТОВ).
При землетрясении, естественно, “ трясет землю”, то есть ощущается ВИБРАЦИЯ.
Эта вибрация очень похожа на некоторые эффекты при пробуждении чакр.
По присутствию сильных физических ощущений все эти категории снов смежны ЭЛЕКТРИЧЕСКИМ снам - где кто-то или что-то "бьет током", часто вышибая из сна в другой сон или заставляя проснуться.
Так как сила обретается при переходе границы (см. “Границы и дороги”), её грозные и пугающие, а иногда и болезненные образы сопряжены с каким-либо качественным скачком, к которому готова часть личности, но не готово целое.
У многих “удары током” случаются уже на раннем этапе, при попытке достичь осознанности. В снах с полётами “стукнуть” может от проводов, означающих границу высоты, для преодоления которой нужен иной уровень целостности.
Сны "Последней битвы" двух сил , как архетипичная разборка пандавов с кауравами, в общем ряду снов-катастроф стоят несколько особняком. В них важнее не энергетика, а социализированность.
Есть три варианта:
1) "меня нет" (сон видится как фильм);
2) Я - наблюдатель, комментатор (комментатор часто отделяется, превращаясь, например, в “диктора новостей”);
3) Я должен выбрать одну из сторон (или уже принадлежу ей)..
Чётких границ между тремя вариантами нет, один легко переходит в другой.
Типичный сон (17 апреля 99 ):
я в переходе метро, думаю, “раз уж оказался тут, может заехать туда-то?”, то есть с самого начала сценарий подвижен, не предопределён, я выбираю направление движения и направление сна вообще.
Потом решаю идти в другую сторону и в результате иду против движения людей, уже на улице, вижу - метро вдали как бы мутнеет, покрывается типа дымом (пожар или пропадает как сон, вобщем катаклизм) и что-то едет-движется-надвигается.
Здесь происходит достаточно типичное “расслоение” персонажа: я пaдаю мысленно (то есть падает уже “персонаж, означающий меня”, а я становлюсь наблюдателем) за забор справа и вижу как опустившееся с неба шарообразное существо остановилось, погрузило жопку в землю и пернуло, и все попрятавшиеся кто где люди повыскакивали из щелей.
А один персонаж=я в себе несет теперь и заключает оптимистический договор с этим существом (которое, кстати, красиво-чудно, полно цветных огней) - сон к концу всё более схематизируется, превращаясь в почти абстрактную конструкцию.
(Типичное “убывание реального присутствия”, - ср. у Сергеича в сне про явление Сатаны и проч.: “В итоге сон плавно превратился в такой, где я будто обо всём этом читаю книгу и в ней всё хорошо кончается.”)
Существует некий порог восприятия силы во сне, как и порог осознания. Именно поэтому “сильные” сны часто “вырождаются” в сцены, внешние сюжеты.
В данном сне я просто не обладал целостностью такого уровня, который позволил бы интенсивно присутствовать в происходящем.
Если же сновидец не уходит из такого сна в комфортную позицию комментатора-зрителя, угроза его наличной целостности представляется смертельной угрозой. Целостность панически дорожит сама собой, рождая иллюзию что она и есть ВСЁ, что живёт как “я”.
Встречи с силой, которую на данном этапе сновидец совершенно не способен интегрировать, всегда запоминаются как смертельно опасные, хотя это, разумеется, совершенно не так.
Сергеич описывал довольно длинный интересный сон-феерию, совмещающий в себе почти все названные типы. Начинался он как типичный сон “последней битвы”, но там есть “вкрапление” с тучами, обычно характерное для отдельных, “грозовых” снов силы:
“Но в глобальном масштабе случилось что-то мощное, непоправимое. И уже на этом строился дальнейший сон. Как будто должен прийти посланник Сатаны, дьявол. Сначала были некоторые предвестия: идем мы с братом к дому, а над горизонтом тучи страшные такие, черные...” .
“Энергетический” аспект такого рода снов сочетается с не менее важным ценнoстным:
обычно сны-катастрофы появляются у подростков при первом столкновении с проблемой смертности.
Ядерная война, конец света, - всё это очевидные метафоры собственного конца, “оператор снов” пытается подобрать наиболее эквивалентные образы, смоделировать ситуацию, спровоцировать внятное эмоциональное отношение к ней. Моменты ценностной переориентации, расширения личностной проблематики не просто совпадают с периодами “явлений силы”, - это глубоко связанные процессы. Существующая целостность образуется совокупностью возможностей реагирования на критические ситуации, она как бы является тотальным ответом на все проблемы, и если появляются проблемы, решение которых в рамках данной целостности невозможно, с ними приходит и “сила реальности за гранью принятой картины мира”, “ветер из внешней тьмы”, свет, вибрация, звук.
Когда сны открывают нас, мы можем испытать шок и вернуться в привычные границы, лучше ощущая их, а можем положить новые границы “я-концепции”, вырастить в потоке хаоса новую целостность.
То, что я называю тут целостностью - это органичная система позиций, позволяющих в данный период жизни отвечать на “сущностные вопросы” (на мой взгляд, показательны вопросы, которые Сергеич “для раскрутки” задаёт в своём сне Сатане, которого Юнг в данном случае однозначно определил бы как “тень”: "А зачем тебе это всё надо? Зачем ты пришел на Землю, тут же ничего интересного нет").
Эти временные целостности, статичные “я-концепции”, оказываются как бы ступеньками на пути к истинной целостности, динамической. Мы не можем подниматься без ступенек, “по воздуху”.
Или можем?
